Панорама ТВ (Санкт-Петербург), октябрь 2018

Лучший подарок для Анны Якуниной 

Аня, пятьдесят – серьезная цифра… 

– Я ее совершенно не ощущаю, но отношусь уважительно (смеется), ведь это неизбежность. Расстраивает только, что время летит. Зато еще больше начинаешь ценить жизнь. 

– Как собираешься отмечать? 

– Захотелось сделать что-то интересное. Для юбилейного вечера в ЦДЛ мы с моим другом Максимом АВЕРИНЫМ подготовили программу под названием «Монолог женщины». И если ее хорошо примут, превратим ее в спектакль. 

– От чего ты сегодня получаешь профессиональное удовольствие? 

– От многого. Я понимаю, что в пятьдесят лет глупо надеяться на Джульетту. С возрастом круг ролей сужается, но, к счастью, пока у меня есть выбор. Глотком свежего воздуха стал для меня спектакль «Там же, тогда же», который мы ираем с Максимом. 

– А насколько тебе важно внимание мужчин в профессии? 

– Мне приятны комплименты, приветствую даже легкий флирт, если партнер нравится. Это заряжает энергией, придает уверенности. Женщина должна оставаться женщиной. И желание привлекательно выглядеть – это прежде всего уважение к себе. 

– Кстати, о любимых партнерах: после прощального сезона «Склифосовского» мы вдруг узнаем, что снимается продолжение… 

– Да, седьмой сезон. Признаться, я этому рада: интересный сюжет, знакомые герои, профессиональная команда. Сериал действительно ждут. Так что в отношении «Склифа» никогда нельзя говорить «стоп» (улыбается). 

– Твои дочери повзрослели. Вы стали подругами? 

– Своей маме я, например, никогда не рассказывала, что целовалась с каким-нибудь парнем. Так же было и у меня с девочками, но, когда они подросли, мы стали гораздо откровеннее друг с другом. Я стараюсь говорить с ними обо всем, знаю, с кем они общаются, мы очень близки. Но все же мы больше мама и дочь, чем подруги.

– Младшая дочь Маруся еще учится во ВГИКе, но уже вовсю снимается. Ты хотела, чтобы она стала актрисой? 

– Да. И у нее сейчас, тьфу-тьфу, все хорошо. Два года она пыталась поступить в театральный, в итоге отучилась на театроведческом факультете и потом все равно пошла на актерский. Когда ее взяли, я очень обрадовалась. Честно говоря, даже не думала, что дочь такая трудяга! На мой взгляд, она интересно отработала в «Живом», а в этом году мы вместе снялись в сериале «Зинка-москвичка», премьера которого состоится в этом сезоне. С нетерпением жду выхода проекта Первого канала «Большое небо», где у Маруси главная женская роль.

– Как вам работалось вместе? 

– Мягко говоря, волнительно (смеется). Хотя я уже испытывала этот ужас, когда она вышла на сцену в спектакле Ленкома «Все оплачено». Так получилось, что кто-то не мог играть и предложили попробовать Марусю. Я думала, что сойду с ума: впервые на сцене, да еще с огромной ролью… Но она оказалась большая молодец. Александр Викторович Збруев наговорил ей кучу комплиментов.

На съемочной площадке мне уже было попривычнее – и все равно немного странно, что Маруся играет мою дочь (смеется).

– У тебя есть старшая дочь Настя. В семье не было разделения на папину дочку и мамину? 

– Никогда. Настю я родила в двадцать лет и в силу возраста не осознавала всю степень ответственности. А Маруся далась тяжелее, и тряслись над ней сильнее. Возможно, поэтому она чуть более избалована. Но девочки – прекрасные, любящие друг друга сестры, и я этим горжусь.

– Вы часто видитесь? 

– Не так, как хотелось бы, хотя все мы живем рядом. Маруся целыми днями пропадает в институте или на съемках. Настя сейчас работает над костюмами для спектакля в Электротеатре Станиславский. При этом у нее нет цели стать театральным художником, она живет насыщенной творческой жизнью, занимается фотографией. Словом, находится в поиске себя.

– Тебя волнует их личная жизнь? 

– Конечно. Маруся сейчас вся в творчестве. Настя живет в гражданском браке. Подарить мне внуков они пока не спешат. Маруся вообще об этом не думает, так что надежда на Настю. Я с удовольствием стала бы бабушкой! (Смеется.) 

– Каких подарков ты ждешь от мужа на юбилей? Может быть, бриллиантов? 

– Как раз их муж дарит мне периодически. Но в повседневной жизни я драгоценности не ношу, только на выход – а это бывает редко. С возрастом вообще нужно гораздо меньше. 

– А девчонки что обычно дарят? 

– Прежде всего я жду от них внимания. Для меня главное – их успехи, настроение, творчество. Прекрасный подарок – Настина картина или Марусина роль. 

– В вашей семье кипят страсти? Вы бурно выясняете отношения? 

– Очень! Сейчас все живут отдельно, поэтому стало поспокойнее (смеется). А вообще, мы далеко не ангелы, можем и покричать, и поскандалить. С мужем, бывает, по три дня не разговариваем. Конечно, уже хочется, чтобы всем было хорошо, никто не нервничал. Но из-за нашей импульсивности не всегда получается. 

– С возрастом твое мироощущение изменилось? 

– Болезни, потеря близких хорошего не прибавляют, с этим надо научиться жить. Ушли из жизни мой папа, отчим, тяжело болела мама, инфаркт у мужа... Я же не идиотка, которой ничего не страшно. Случается, и реву, и схожу с ума. Но надо ценить то, что дано, и пытаться дожить до старости. Раньше бы уже вспылила, а сейчас приказываю себе: успокойся! Конечно, все мы меняемся, но главное – не делать гадостей. 

– Сегодня живое общение заменили телефон, мессенджеры, соцсети. Ты тоже активно пользуешься «благами цивилизации»? 

– У меня такой ритм жизни, что нет сил ни на что, раздражает даже звук телевизора. Я общаюсь во время работы, в театре, а дома очень люблю побыть в одиночестве. Маруся, кстати, такая же. 

– А муж? 

– А он без меня не может (смеется). Как и я без него. Нам даже необязательно разговаривать. Каждый занят своим делом, но при этом мы вместе. Нам так комфортно. А иногда можем проболтать до полуночи. Хорошо, когда в доме мир и покой. 

(К беседе присоединяется Маруся.)

У меня наросла броня

– Маруся, в этом году вы заканчиваете ВГИК. С надеждой или опасениями смотрите в будущее? 

– Я родилась в театральной семье и знаю всю подноготную актерской профессии. Но ничего не боюсь. Я стараюсь жить настоящим и потихоньку иду по ступенькам вверх. Сегодня меня больше привлекает кино, поэтому я не мечтаю попасть в какой-то конкретный театр. Но если получится, буду рада: это новый опыт, совершенно другая, не менее интересная, грань профессии.

– А какой театр вы любите как зритель? 

– Я окончила театроведческий факультет ГИТИСа и успела посмотреть сотни спектаклей, но любимым, естественно, остается Ленком – там работает мама. Еще один мой фаворит – МХТ.

– Вы серьезно увлекались танцами. Не думали связать жизнь с хореографией? 

– Десять лет я занималась в Школе современной хореографии Александра Шишкина. Поездила по миру, выигрывала международные конкурсы. Конечно, я хотела продолжить танцевать, но в то время это было довольно сложно. И я, окончив школу экстерном, в шестнадцать лет решила штурмовать театральные вузы (смеется). Но судьба распорядилась так, что я оказалась на театроведческом. Я училась, но не оставляла попыток стать актрисой. После нескольких неудач пошла во ВГИК к Владимиру Фокину. И это оказалось место, где меня ждали!

– После очередного провала в театральный не появлялось отчаяние и неуверенность в своих силах? 

– Случалось, особенно когда не поступала к мастерам, у которых мечтала учиться. Плакала: моя жизнь кончена! А сегодня я понимаю, что неудачи меня закалили, у меня наросла броня. Кстати, хоть мама и называла наш театроведческий институтом благородных девиц, но там тоже было непросто. Я оказалась в окружении взрослых, уже сформировавшихся людей. У меня не было такого багажа знаний, как у моих двадцатитрехлетних сокурсников. Но я все равно очень рада, что это было в моей жизни. Люблю, когда тяжело, но интересно.

– О каких съемках вы можете сказать то же: тяжело, но интересно? 

– О моем первом серьезном проекте «Большое небо». После проб я очень долго ждала ответа. И когда уже отчаялась, пришло сообщение, что меня утвердили! Я горела ролью, понимала, что это абсолютно мое. И конечно, подошла к работе со всей ответственностью.

– На съемках вы смогли раскрепоститься? Партнеры вам помогали? 

– Если относишься ко всем с уважением, то и тебя будут любить и всегда помогут. У меня были прекрасные партнеры – Стас БОНДАРЕНКО и Леша ДЕМИДОВ, который играл моего брата. Ему я особенно благодарна за действительно братскую поддержку.

– Как не влюбиться в таких красавцев-партнеров? 

– Сама не знаю. Но если ты разумный человек, то понимаешь: это работа. Так что на площадке я держу себя в руках, не влюбляюсь (смеется).

– Мама уверяет, что пока на первом плане у вас творчество. Это так или она чего-то не знает? 

– Я действительно сейчас всю свою энергию направляю на самореализацию. Но это не значит, что я зациклена на работе, – у меня была и любовь, первое серьезное чувство. Я вообще рано окунулась во взрослую жизнь и благодарна родителям за то, что они смогли меня отпустить.

– Мы с мамой уже говорили о ваших совместных работах. А какие впечатления у вас? 

– В профессиональном плане я всегда ее очень стеснялась. Мама никогда не слышала, как я читаю, не помогала при поступлении – при ней я страшно зажималась. Сейчас понимаю, что была полной дурой. Оказавшись с ней на сцене, чуть не упала в обморок. Но когда поняла, что все идет хорошо, расслабилась и стала получать удовольствие.

На съемочной площадке было сложнее. Я старалась слушать мамины советы и очень нервничала, если у меня ничего не получалось. Она невероятно органична в кадре, и тебе хочется так же. А ты еще не умеешь. Но, несмотря ни на что, это большое счастье – работать с мамой. 

– Она часто вас хвалит? 

– Если считает, что сделано плохо, врать и молчать не будет. На показах во ВГИКе я боялась выйти на сцену, потому что в зале сидела мама. Но потом она сказала: «Да, ты это можешь» – и большей похвалы для меня быть не могло. 

– В детстве никогда не было ощущения, что мамы вам не хватает, она всегда на работе? 

– Я всегда знала, что мама занимается любимым делом. А ее тепла хватало на всех. Я получала эту любовь в полной мере, иногда даже с перебором (смеется). 

– Мама говорит, что вы не подруги, а прежде всего мама и дочь. Вам тоже так кажется? 

– В детстве так и было. Мы стали более близки, когда я немного повзрослела, годам к семнадцати-восемнадцати. Сегодня я доверяю ей свои переживания, могу ее услышать. Мне кажется, между нами уже зрелые, взрослые отношения. И это меня очень радует. 

– В чем вы с мамой похожи, а в чем разные? 

– Мама может сказать в лицо то, что думает. Мне же пока не хватает смелости, я все держу в себе. А похожи, наверное, в том, что, какие бы удары ни наносила нам судьба, мы продолжаем идти дальше. По крайней мере, в профессии. Этому научила меня мама. 

– Вы когда-нибудь ревновали к маме свою сестру? 

– В детстве мне всегда хотелось быть с Настей, но, поскольку она старше, наверное, ей было не очень интересно. Многое изменилось, когда она стала жить отдельно. Наше общение переросло в невероятно крепкую связь. Сестра – моя кровь, моя половина. Мы как близнецы, которые не могут друг без друга. Это безграничная любовь. 

– Какие ощущения, когда вы слышите, что маме будет пятьдесят? 

– Эта цифра от нее очень далека (смеется): мама с каждым годом становится все моложе. Самое сложное для меня – как поздравить, что ее обрадует, доставит удовольствие. Конечно, мы все готовимся к этой дате, но мне кажется, что больше и сильнее любви ничего дать нельзя.

Назад