Панорама-ТВ (Санкт-Петербург), 29 апреля 2015

Анна Якунина: «Материнский инстинкт неизлечим»

Актриса Анна Якунина привыкла, что в ее доме всегда многолюдно. Но вот повзрослевшие дочери вылетели из гнезда. Теперь она ждет, когда они подарят ей внуков.

– Аня, на канале «Россия 1» закончился показ четвертого сезона «Склифа». Грустно расставаться с проектом?

– Конечно. Ведь это четыре года жизни! Я изучила свою героиню до мельчайших нюансов. Мы работали в разрушающихся корпусах бывшего завода имени Лихачева, где отключали то воду, то отопление, и я все время боялась, что меня случайно подцепят краном и вынесут вместе с регистратурным столом (смеется).

– Сериал изменил твое мнение о врачах?

– Нет. Кино – это миф. В настоящей больнице не бывает все так гладко, как у нас. Хирурги и медсестры тоже люди: утром оперируют, днем к любовнице бегают, вечером разводятся (смеется).

– Ты могла бы представить себя врачом?

– Нет, я очень восприимчива. Когда болеют мои близкие или дети, с ума схожу. Но лечить люблю, дома всех замучила витаминами и рецептами народной медицины (смеется).

– Аня, ты коренная москвичка. С чем связаны твои самые яркие детские воспоминания о столице?

– Улицы Герцена, нынешняя Большая Никитская, Воровского, церковь у Никитских Ворот, где венчался Пушкин, Театр имени Маяковского, Театр на Малой Бронной, кинотеатр «Баррикада» – это и есть моя Москва. Я училась в чудесной 110-й испанской школе, что рядом с домом. В ЦДЛ (Центральный дом литераторов. – Ред.), ЦДРИ (Центральный дом работников искусств. – Ред.), в Доме ученых проходили творческие встречи, устраивались капустники. В Доме медика было замечательное кафе, а в Консерваторию студенты ближайших вузов ходили обедать. К сожалению, уже в 90-е эта жизнь практически исчезла.

Мы все – я, мама, бабушка с мужем и моя тетя – жили в большой трехкомнатной квартире в замечательном старом доме. Маму, бабушку и тетку называли «три сестры», потому что они абсолютно чеховские персонажи. Дверь в квартиру в буквальном смысле не закрывалась – у нас собирались писатели, актеры, музыканты. Я помню многих актеров из Театра на Таганке, поэта Евтушенко и легендарного хоккеиста Мальцева, у которого в то время был роман с моей теткой. По поводу еды никто особенно не заморачивался. Покупали вино, доставали все, что было в холодильнике. Это сейчас все больше озабочены картинкой: сервировка, интерьер. А раньше собирались на шестиметровых кухнях и чувствовали себя прекрасно. Какие были разговоры о жизни, о театре, об искусстве, какие споры!

– Но в 11 лет ты поступила в балетное училище и уеха­ла в Ленинград. Тяжело привыкала к новой жизни?

– Я оказалась в достаточно жестких условиях. Нас одевали одинаково, выводили гулять только строем, по воскресеньям возили на «Аврору», в Эрмитаж, Русский музей, иногда в пригородные дворцы. Сладкое было под запретом, потому что мы постоянно худели. Я помню, как приехала на каникулы в Москву в красном байковом платье с желтым шарфом и бабушка, взглянув на меня, заплакала: «Боже, детдом!» (Смеется.) Сегодня я понимаю, что сделала глупость, сорвавшись оттуда, жалею, что не получила диплом. Но я тосковала по дому, друзьям. Нужно было просто перебороть себя. Если бы мама действовала более жестко, я не уехала бы.

– А сама Северная столица тебе нравилась?

– Для меня Питер достаточно депрессивный и немного провинциальный город – абсолютно не мой по духу, хотя я его очень люблю. Петербурженки до сих пор ассоциируются у меня с беретами, пальтишками, сумочками и духами «Красная Москва». Когда я приезжаю на гастроли в Питер, то моя первая свекровь после спектакля обычно говорит: «Аня, все это мы уже давно у себя видели». Вот такие они, питерцы (смеется). Но я обожаю гулять по набережным, кататься по рекам и каналам. Обязательно иду на улицу Зодчего Росси, чтобы заглянуть в окна своего училища. Я люблю гостиницу «Октябрьская», хотя сейчас появились гораздо более комфортные. Мне дороги ее длинные коридоры и буфеты, где подают яйцо под майонезом с горошком.

Помню, как продавались пирожки и мороженое на каждом шагу, и как мы ходили в кафе «Север» на Невском, где нам разрешалось покупать пирожные к общему столу на Новый год. Петербург – это невероятный город-музей, а окрестности – Петергоф, Пушкин, Павловск – чудо из чудес.

– Теперь у тебя уже взрослые дочери – 18-ти и 25 лет, жизнь которых не связана с театром…

– О Марусе говорить еще рано. А вот Настя, к великому моему сожалению, уже определилась. Хотя кто знает… Старшая давно живет самостоятельно, а младшая отделилась в этом году. Признаюсь, я очень страдаю по этому поводу. Маруся сейчас живет с мальчиком, он родом из Донецка. Это ее первая любовь. Они знакомы с детства, отдыхали в пансионате «Актер» в Ялте, где у них завязался роман. Все было хорошо, и тут началась эта война. Дом Миши в Донецке разбомбили, и Маруся очень захотела, чтобы он приехал к нам. Мы, конечно, согласились. Полгода они жили с нами, теперь неподалеку снимают небольшую квартиру. Конечно, мы им немного помогаем. Миша пока работает не по профессии, хотя у него два образования. А Маруся учится на третьем курсе. Не знаю, как все сложится, но сейчас она счастлива.

– Ты уже и к внукам готова?

– Я с удовольствием. Старшая, Настя, очень хочет детей. Но пока она увлечена дизайнерским делом – у нее свой шоу-рум. Девчонки все время на связи друг с другом, они очень близки, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте.

– Ты сама стала мамой достаточно рано, кажется еще в институте…

– Первый раз я вышла замуж в институте за своего однокурсника. Вскоре у нас родилась дочь. Но этот ранний брак оказался коротким. Мы расстались, когда Насте было шесть лет. А второй раз я выходила замуж, уже будучи актрисой «Сатирикона». И мой нынешний муж Настю удочерил.

– А чем занимается твой муж?

– Он инженер-энергетик. Окончил МАТИ (Московский авиационно-технический институт. – Ред.). У него своя небольшая фирма. Мы практически ровесники – он старше меня на четыре года.

– А как вы познакомились?

– Он пришел в «Сатирикон» со своей девушкой. Во время спектакля честно сказал ей, что ему очень нравится актриса. После чего та ответила: мол, что ты сидишь – иди и знакомься со своей актрисой. Он прорвался за кулисы, наговорил массу хороших слов и просто увел меня из театра (улыбается). Ужинали мы вместе.

– Он сразу тебе понравился?

– Нет. На вахте в театре он оставил мне свой номер телефона. Но я тогда была замужем, а он женат. При этом у обоих семейная жизнь не очень складывалась. А через какое-то время, оказавшись в компании, где я чувствовала себя не очень уютно, в сумке нашла бумажку с номером телефона. Набрала. Он при­ехал за мной. С тех пор мы не расставались.

– А с первым мужем ты поддерживаешь отношения?

– Мой уход его страшно обидел, поэтому друзьями мы не остались. Но сейчас, спустя годы, можем спокойно общаться.

– Второй муж хотел видеть тебя звездой?

– Он спокойно относится к этому. Хотя мои фильмы он вместе со мной не смотрит. Дочь говорит, что папа очень нервничает, когда видит меня на экране. А на премьере в театре вообще волнуется больше всех. Сидит весь красный, мокрый, сердце колотится… А вот я абсолютно спокойна, когда он в зале (смеется).

– Мы с тобой беседуем в «Ленкоме». Еще пару лет назад ты называла его вторым домом. Все очень хорошо начиналось, но сейчас у тебя какое-то затишье…

– Все меняется. Конечно, если бы не кино, это была бы трагедия. Хотя слишком громко сказано: к сожалению, я знаю, что такое настоящая трагедия. Но простой для актера мучителен.

– Знаю, что ты играла на сцене еще в ранней юности. А когда впервые попала за кулисы?

– Мне кажется, я в театре с самого рождения. В Театре на Малой Бронной, где работала моя бабушка (актриса Елена Дмитриева. – Ред.), я знаю каждый угол, а вот у мамы (Ольга Великанова, режиссер Театра им. Стани­славского. – Ред.) я бывала не так часто. Уже в юности я стала там работать – в спектаклях «Ной и его сыновья», «Сирано де Бержерак». Я была безумно влюблена в Шакурова как в мужчину и как в артиста. До сих пор считаю, что нет спектакля лучше, чем тот «Сирано». Шакуров для меня был просто богом. А молодой Колтаков казался мне вообще каким-то взрывом, молнией – настолько он был талантлив и харизматичен. Счастье, что сейчас я вижу его в блистательных ролях.

– В прошлом году ты была счастлива оттого, что достроила дачу…

– Еще много чего нужно сделать, но все равно это рай! Я уже познакомилась с соседями, знаю, к кому пойти в гости. Но сейчас мне очень хочется работать. За последние четыре года я ни разу не отдыхала больше десяти дней в году. И настолько привыкла к такому ритму, что, когда выдается свободная неделя, не знаю, куда себя деть. Мне нравится работать без передышки, недосыпать, уставать, ждать съемок. Для актрисы это настоящее счастье.